Da decenni, praticamente da un secolo e mezzo, assistiamo a dei rigurgiti periodici di violenza verbale (e non solo), per la quale chi non è d’accordo con noi, è automaticamente comunista. Dimenticando che il comunismo, come il capitalismo, di per se, sono dei sistemi economici, non politici. Capitalisti erano Paesi come l’Italia fascista, la Germania nazista, la Spagna franchista e capitaliste sono l’Italia, la Germania e la Spagna odierne, eppure nessuno afferma che siano la stessa cosa.
Il capitalismo è una
struttura economica fondata e caratterizzata sulla proprietà privata dei mezzi di produzione e dalla produzione di merci scambiate sul mercato, dall’accumulazione di capitale, dal lavoro salariato. L’accumulazione di capitale e i mezzi di produzione sono controllati dalle classi dominanti, mentre quelle subalterne vendono per un salario la propria forza lavoro, che assume la forma di merce. Il prodotto del lavoro che eccede il salario rappresenta il plusvalore, che alimenta i profitti e l’accumulazione di capitale. Sulla base di questi rapporti di produzione, il lavoro si presenta come alienato, ovverosia separato da ciò che produce, e sfruttato, poiché non ottiene quanto corrisponde al suo prodotto. In questo sistema, i beni prendono la forma di merci scambiate sul mercato; in esse il valore di scambio è distinto da quello d’uso e si lega a qualità e aspetti simbolici – il feticismo delle merci – che nascondono la loro natura di prodotto del lavoro (Treccani).
E il comunismo? Un sistema che
propugna un sistema sociale nel quale sia i mezzi di produzione sia i mezzi di consumo sono sottratti alla proprietà privata e trasformati in proprietà comune, e la gestione e distribuzione di essi viene esercitata collettivamente dall’intera società nell’interesse e con la piena partecipazione di tutti i suoi membri (ibidem).
Ogni ulteriore elucubrazione, si sarebbe detto nella mia generazione, è una sovrastruttura, asservita alle convenienze lessicali e congiunturali di colui che la adopera. Dunque, con riferimento a Cuba, Cina, Corea del Nord, Vietnam, Laos, se si adopera la definizione “regime comunista”, si deve allora parlare di “regime capitalista” per tutti i Paesi dell’Unione Europea e soprattutto per gli Stati Uniti. Tra l’altro, è proprio il termine “regime” ad avere assunto negli anni un’accezione negativa, mentre in realtà altro non è che l’ordinamento politico, la forma o il sistema statuale o di governo: può essere un regime democratico, parlamentare, presidenziale. Invece, lo si utilizza per indicare un potere assoluto, autoritario, dittatoriale, militare. E’ sbagliato, non è corretto ed è malevolo. Giusto un esempio: in Occidente sono invisi sia Erdoğan che Assad, però se Erdoğan fa bombardare la Siria, sui giornali occidentali leggiamo che “la Turchia bombarda il regime di Assad”.
In rete, è pieno di ragazzini brufolosi sfaccendati che provano piacere sessuale ad esercitare un potere censorio abnorme di cui sono stati investiti da adulti irresponsabili. Ho scritto più volte di quel che accade in Facebook. Questa volta, è il turno di Wikipedia.
Come è noto, questa sedicente enciclopedia viene stilata dagli utenti stessi ed appartiene ad una foundation non-profit statunitense, tanto per cambiare. Capita così che un ministro dei trasporti dell’Unione Sovietica negli anni Venti del secolo scorso venga definito in Wikipedia russa “terrorista sanguinario”. Ci sono anche dei casi più eclatanti: negli ultimi anni, per ragioni nazionalistiche ed estremamente provincialoidi (si chiama “complesso d’inferiorità”), ad opera delle nutrite comunità di fuoriusciti dalle ex repubbliche sovietiche e dal Comecon, subiamo una riscrittura di tutti i loro toponimi, complice Wikipedia italiana (che viene scritta da semplici utenti, da chiunque di noi, da chiunque di loro, giova ricordarlo) e persino, con mio grande rammarico, la Treccani. Scopro così che in italiano non si direbbe più Leopoli, bensì L’viv, non più Moldavia, ma Moldova, non Kišinëv, ma Chișinău. Non capisco (capisco benissimo) per quale ragione gli italiani accettino supinamente che gli venga insegnato l’italiano dagli europei orientali piuttosto che dagli statunitensi. Eppure, sarebbe sufficiente consultare la versione cartacea di un qualunque dizionario enciclopedico italiano serio.
Poi ci sono le versioni sideralmente opposte a seconda della lingua, per esempio per il Donbass tra Wikipedia russa e quella ucraina, o per la Palestina tra quella araba e quella ebraica. L’elenco sarebbe infinito (Kosovo, ecc.).
Nel mio caso, tuttavia, è successo qualcosa di diverso. In Russia e in Italia, scrivo su vari giornali e riviste, vengo intervistato, partecipo frequentemente a numerose trasmissioni televisive, come esperto di Russia in Italia e di Italia in Russia. Mi si chiede spesso come mai non si possa attingere a Wikipedia per avere informazioni su di me. Dopo tre lustri di presenza in Wikipedia, avevo deciso di soddisfare tali richieste. Sorpresa! Cancellata in pochi minuti, la mia sarebbe “autopromozione”. Sono semplicemente stato onesto, ho compilato la pagina a mio nome, anziché inviare il codice a qualcuno dei miei numerosi amici. E ci sono decine di pagine si giornalisti e blogger sconosciuti ai più.
Di più: la foto è stata giudicata in violazione dei diritti d’autore. Quest’ultima cosa ha del grottesco: il 18 ottobre 2017 ho fatto da interprete durante un incontro di una delegazione parlamentare italiana al Parlamento russo. Chiesi ad un mio conoscente di scattarmi una foto durante la traduzione col mio smartphone. Il 29 maggio 2020 sono stato intervistato da una rivista di Torino. Mi chiesero una foto ed io ho inviato proprio questa.
Qui le opinioni dei censori di Wikipedia si sono divise: c’è chi dice che i diritti d’autore appartengono a colui che ha scattato la foto (e, siccome nel frattempo è morto di Covid, ai suoi eredi, che non conosco), e chi invece alla rivista di Torino, nonostante che dalle proprietà della JPG risulti chiaramente che essa sia stata scattata tre anni prima dell’intervista. La redazione, da me consultata, mi ha rassicurato e confermato che, ovviamente, i diritti sono tutti miei.
Su una cosa però concordano tutti i censori, che si celano nell’anonimato di improbabili nickname: anziché limitarsi (immeritatamente) alla cancellazione della pagina e della foto, hanno sospeso il mio account. Poi ci sono quelli che, pur essendo io sospeso, mi hanno comminato ulteriori giorni di sospensione, per lo stesso “reato”.
La prossima volta che consultate Wikipedia, ricordatevi da chi viene sostenuta, in quanto ad affidabilità.
Итальянский политолог Марк Бернардини о наследии легендарного философа, истоках грамшианской идеи завоевания консенсуса и культурной гегемонии.
РИМ (ИА Реалист). Про Антонио Грамши писали и пишут все, кому не лень, в том числе про его «советский» период. Мне интересней поразмыслить о его актуальности в XXI веке, особенно с оглядкой на современную Россию. К примеру, вот что писал 26-летний Грамши 11 февраля 1917 по поводу равнодушия, за две недели до Февральской революции в царской России:
«Ненавижу равнодушных. Я считаю, что жизнь должна быть партизанской. Живущий по-настоящему не может не быть гражданином и партизаном. Безразличие – это абулия, это паразитизм, это трусость, это не жизнь. Поэтому ненавижу равнодушных.
Безразличие – это мертвый груз истории. Безразличие сильно влияет на историю. Он действует пассивно, но действует. Это смертельный исход; это то, на что нельзя рассчитывать; это то, что расстраивает программы, опрокидывает лучшие планы; это грубая материя, которая душит разум. То, что случается, – зло, поражающее всех, – происходит потому, что масса людей отказывается от своей воли, позволяет издавать законы, которые может отменить только восстание, позволяет людям прийти к власти, которую может свергнуть только мятеж. Между абсентеизмом и безразличием несколько рук, не контролируемых никаким контролем, плетут паутину коллективной жизни, а масса игнорирует, потому что им все равно; и тогда это кажется фатальностью, которая овладевает всем и вся, кажется, что история – не более чем огромное природное явление, извержение, землетрясение, жертвами которого становятся все, те, кто хотел, и те, кто не хотел, кто знал, и кто не знал, кто был активен, и кто равнодушен. Одни жалобно хныкают, другие непристойно ругаются, но никто или немногие спрашивают себя: если бы я тоже выполнил свой долг, если бы я попытался отстаивать свою волю, случилось бы то, что случилось?
Я ненавижу равнодушных и за это: потому что меня раздражает их крик о вечной невинности. Я требую от каждого из них отчитаться о том, как они выполнили задачу, которую жизнь ставила и возлагает на них каждый день, что они сделали и особенно то, что не сделали. И я чувствую, что могу быть неумолимым, мне не нужно тратить свою жалость, мне не нужно делиться с ними своими слезами.
Я партизан, живу, чувствую активность будущего города, который строит моя сторона, и она уже бурлит в совести моей стороны. И в нем социальная цепочка не давит на немногих, в нем всё, что происходит, не является результатом случайности или смертельного исхода, а является разумным делом граждан. В нем нет никого, кто стоял бы у окна и смотрел, как немногие жертвуют собой, падают в обморок. Я жив, я партизан. Поэтому я ненавижу тех, кто не принимает чью-то сторону, ненавижу равнодушных».
Разумеется, Грамши не мог знать всего того, что знаем мы, век спустя. Однако юный Грамши уловил самую суть вопроса: насколько наше безразличие способствовало распространению фашизма в Италии и Испании, нацизма в Германии, фашистские военные перевороты в Чили, в Греции, на Украине? Насколько оно позволило тридцать лет тому назад распространиться новым чернорубашечникам в России – стране, победившей коричневую гидру нацифашизма? Насколько оно не чревато последствиями сегодня, когда есть отдельные лица, всего лишь несколько лет назад заявлявшие, что «все, что нам мешает, должно аккуратно, но твердо удаляться путем депортации», называвшие евреев «жидами» и предлагавшие «подогреть их цехинами»?
«Фашизм представил себя антипартией, он открыл свои двери для всех кандидатов, он уступил место неполному множеству, чтобы прикрыть дикий поток страстей, ненависти и желаний лаком смутных и туманных политических идеалов. Таким образом, фашизм стал фактом обычая, он отождествил себя с антисоциальной психологией некоторых слоев итальянского народа, еще не измененной новой традицией, школой, сосуществованием в хорошо организованном и управляемом государстве».
Представляете? Это всего лишь 26 апреля 1921 г., Грамши всего-то тридцать лет. Фашисты в Италии уже существовали, но фашизма как такового не было. Театральное шествие (марш, поход) фашистов на Рим будет иметь место лишь полтора года спустя, после чего король доверит Муссолини формирование нового правительства. Ничего не напоминает? Кстати, тогда мой итальянский дед и познакомился с ним. В общем, грамшианская идея завоевания консенсуса и культурной гегемонии, мягко говоря, мало имеет общего с насилием, которое учиняли фашистские молодчики на протяжении последующих двадцати лет.
«Восстаньте, потому что нам понадобится весь ваш энтузиазм. Организуйтесь, потому что нам понадобятся все ваши силы. Учитесь, потому что нам понадобится весь ваш интеллект», – призывал Грамши.
Чем не призыв к сегодняшней молодежи? Только совсем в другом русле.
«Партии – это организующаяся демократия».
Нет, это уже не Грамши, а его соратник – Пальмиро Тольятти.
Марк Бернардини – итальянский политолог, лингвист, специально для ИА Реалист
Казалось, хуже некуда, хуже, чем Фашбук может быть только Фашбук. Ан нет. Хуже - новая соцсеть КлабХаус. Несколько дней тому назад они заблокировали аккаунт Владимира Соловьева. И это уже было подозрительно. Теперь настал черед главреда журнала Эсквайр. Вот что пишет Сергей Минаев в своем Телеграм-канале:
Добрый день, дорогие любители свободных медиа.
Дискуссия с российскими феминистками закончилась следующим образом: задав вопросы, высказавшись, и выйдя из комнаты, сегодня с утра я обнаружил, что забанен в этой прекрасной сети (я только что перешагнул порог в 90.000 подписчиков). Забанили после коллективного стукачества, феминисток, разумеется.
Кто-то ещё хочет посмеяться над манифестом Богомолова, обсудить, что cancel culture вас не касается, что никакой цензуры в мире свободных СМИ не существует?
Казалось бы - коллективное затыкание рта оппоненту есть прерогатива токсичного, патриархального и косного ЗЛА. Но, как мы видим прогрессивное, светлое, и умное ДОБРО не нашло аргументов в свою пользу и обратилось к зарубежному товарищу майору напрямую.
Так же забанили и модераторов дискуссии Пашу Осовцова и Мишу Барышникова.
Вот и поговорили.
PS: Привет Маше Командной, Лизе Лазерсон, Ксении Дукалис, Лёле и прочим борцам за права.
Вполне очевидно, что я думаю об этих высокомерных, надменных, заносчивых, спесивых, чванливых, кичливых девчонках.
Однако, стоило бы вообще задуматься о целесообразности участвовать в КлабХаусе в частности и прочих американских соцсетях вообще.
Как лично я уже испытал в Фашбуке, нас банят на собственное усмотрение и на свой вкус, без суда, порой по этническому - расовому - признаку.
И нет там никакого алгоритма, это миф.
А вот в случае КлабХауса, похоже, алгоритм все же есть, он основывается на количестве жалоб.
Понятно?
Просто на количестве жалоб, независимо от их несостоятельности.
В Фашбуке я администрирую группу "Итальянцев в России" в 8.500 членов.
Что было бы в КлабХаусе, если бы я призывал жаловаться на кого-либо в массовом порядке?
Итальянский политолог Марк Бернардини рассказал ИА Реалист о происхождении правящего класса в странах ЕС и США.
МИЛАН (ИА Реалист). В ХХ веке были такие времена, когда последующее поколение могло выбиться в люди. К примеру, мой итальянский дед в 1920-х годах был наемным батраком, а мой отец – выпускником филфака МГУ. Уже много десятилетий все изменилось, не в лучшую сторону. Как выглядит современная итальянская политическая элита?
Президент республики Серджо Маттарелла – сын христианско-демократического пятикратного министра. Нынешний премьер Марио Драги – сын банкира. Секретарь Демпартии Никола Дзингаретти – типичный отпрыск римской буржуазии. Как Маттарелла, Драги и все далее упомянутые политики, они все выпускники самых фешенебельных лицеев, в подтверждение того, что не все школы одинаковы, и что возможность войти в элиту предопределяется уже в подростковом возрасте.
Основатель «Движения Пять Звезд» Беппе Грилло – сын владельца сварочного завода. Секретарь Лиги Маттео Сальвини – сын руководителя предприятия. Секретарь неофашистской партии «Братья Италии» Джорджа Мелони – дочь бухгалтера-ревизора. Небезызвестный в России Сильвио Берлускони – сын банковского генпрокурора. Бывший премьер и ныне секретарь партии «Живая Италия» Маттео Ренци – сын политика, предпринимателя, афериста. Бывший премьер, ныне еврокомиссар по экономическим вопросам (фактически Минэконом) Паоло Джентилони – граф, этим все сказано. Бывшая министр иностранных дел Евросоюза Федерика Могерини – дочь режиссера, сотрудничавшего с Пазолини.
Кстати, о Евросоюзе. Формирование закрытой незыблемой касты – не является уделом Итальянского сапога. Немецкая глава Еврокомиссии Урсула Фон дер Ляйен, как подсказывает приставка «фон дер» – аристократка, дочь саксонского премьера. Ее предшественник Жан-Клод Юнкер – сын промышленника. Канцлер Ангела Меркель – дочь лютеранского пастора. Эммануэль Макрон – сын университетского профессора. Испанский премьер Педро Санчес – сын финансиста. Нидерландский премьер Марк Рютте – сын импортера из голландских колоний. Португальский президент Марселу Ребелу да Соуза – сын губернатора колонии Мозамбик. Ныне вне Евросоюза британский премьер Борис Джонсон – сын евродепутата и бывшего сотрудника Всемирного банка. Нынешний еврокомиссар по внешней политике Жозеп Боррель – сын владельца кондитерской. Австрийский канцлер Себастьян Курц в данном контексте обладает самыми пролетарскими корнями – сын инженера.
А что у нас в Соединенных Штатах? Отец Джозефа Байдена владел автосалоном, отец Дональда Трампа был предпринимателем и торговцем недвижимостью. Отчим Билла Клинтона был опять-таки владельцем автосалона. Мать Барака Обамы была успешным антропологом. Отец Хиллари Клинтон был владельцем текстильного предприятия. Отец Джорджа Буша-младшего был президентом США. Список можно продолжить хоть до первого президента Вашингтона, сына землевладельца.
Пока что, по очевидным причинам, можно спасти от такой тенденции лишь Россию и страны Восточной Европы. Но, считают некоторые, это поправимо.
Марк Бернардини – итальянский политолог, лингвист, специально для ИА Реалист
Вот уже несколько лет, в России соревнуются в политических оскорблениях против мною нелюбимых американских демократов. Особенно в этом преуспевают какие-то неграмотные бездарные девчонки, работающие в ведущих отечественных проправительственных СМИ, возомнившие себя журналистками, только потому что окончили факультет журналистики. Самые великие журналисты в мире никогда не обладали таким дипломом.
Итак, какие эпитеты сейчас в тренде? Главные, наиболее частые: «левые радикалы», «леваки», «троцкисты» и «неотроцкисты». Давайте разберем их по полочкам. Уверен, что, если после данной моей статьи, кто-то из этих «горе-журналистов» обратится к каким-нибудь интернет-ресурсам, пусть даже к Википедии (не следует забывать, что ее «пишут» сами пользователи, часть из которых является как раз теми самыми неучами), значит данные мои гласные размышления принесли хоть какую-то пользу.
Левые радикалы. Определение радикалы происходит от позднелатинского radicalis, производного от radix -icis («корень»); однако, в политическом смысле, слово является переложением английского radical. Подразумеваются какие-либо крайние позиции, будь то правые или левые. Оттуда, такие неологизмы, как radical-chic (шик – это от французского, вместе взятые можно перевести как «салонные, или диванные, радикалы») и даже созвучный radical shit (думаю, перевод не требуется). В современной политике «радикализация» воспринимается как «экстремизация». Но это не синонимы.
А почему левые? Тут все очень тривиально. В эпоху французской революции (а это более двух веков назад), в Национальном Собрании, в полукруглом амфитеатре, справа от президиума сидела партия аристократов, в центре – либеральные монархисты, а слева – якобинцы. В общем, вопреки нашим писакам, нет ничего оскорбительного в обвинении какого-то оппонента, что он, дескать, «левый».
Леваки. В принципе, это люди, которые поверхностно следуют «моде на левизну». Соединенные Штаты тут вообще не при делах. Термин поступил из Западной «латинской» Европы, где в Шестидесятых и Семидесятых годах коммунистические партии пользовались вполне внушительным консенсусом (Италия – 34% в 76-м; Франция – 28% в 46-м, 21% в 78-м; Испания – 11% в 79-м; Португалия – 19% в 79-м). И была молодежь (главным образом, довольно обеспеченные студенты), которая считала, что только они – настоящие коммунисты, а все эти старики «осели» в кулуарах власти. Как правило, им даже не удавалось избираться в Парламент, лишь в редких случаях, и поэтому в Италии их называли sinistra extraparlamentare («внепарламентские левые»), в 76–м их самая крупная группировка, Democrazia proletaria («Пролетарская демократия») получила свой исторический максимум, полтора процента.
Причем же здесь Америка? Не причем. Тем более, что всех «левых» и «леваков» они физически истребили еще в первой половине прошлого века, посадив их на электрический стул. Помните анархистов, итальянских эмигрантов, Сакко и Ванцетти?
А что с компартией США? Да-да, есть такая. В ней, кстати, состояли небезызвестные Джон Рид, единственный американец, похороненный в Кремлевской стене, и Анджела Дэвис. Основанная в 1919 и сразу запрещенная, она никогда не получала более 0,26%, да и то в 32-м. Называть Клинтонов (обоих), Обаму, Байдена «леваками» не просто смешно: это исторически неверно, не позорьтесь.
Троцкисты, неотроцкисты. Причем тут основатель Красной Армии, главный оппонент Сталина, которому в 40-м киркой испанский коммунист Меркадер размозжил череп в Мексике по указанию Джугашвили? Почему сейчас проправительственные СМИ соревнуются, кто на его память выльет больше ушат помоев? А ведь традиционно, это как раз позиция российских коммунистов, не единороссов. Выходит, журналисты на самом деле симпатизируют КПРФ? Разумеется, нет: просто они очень плохо в постсоветской школе учились. И Троцкого они, естественно, не читали. Главные разногласия и разночтения между Лениным и Троцким состояли в мировоззрениях, в частности, в противостоянии концепции мировой революции против революции в отдельно взятой стране. После смерти Ульянова, как мы знаем, за это можно было жизнью поплатиться. Жду, когда сегодняшние ведущие СМИ возьмутся за Бухарина, или даже менее известного Зиновьева. Лично я никогда не был и не являюсь ни троцкистом, ни сталинистом, но все-таки читать надо.
Что такое неотроцкизм? По определению председателя ЦКРК КПРФ Никитина, это обобщённое название совокупности идейных течений в КПРФ, несоответствующих идеологической линии партии, проводимой сегодняшним руководством КПРФ, и направленных против поднятия «русского вопроса» в партии, в том числе против теории так называемого «русского социализма». Я ни в коем случае не хочу здесь вступать в исторические и политические дебаты на данную тему, но объясните мне, пожалуйста, каким боком тут причастна та часть американской буржуазии, которая отождествляет себя в Демократической Партии.
В 1967 году, был (и есть) в Италии такой депутат от ХДП (Христианско-Демократической Партии), Массимилиано Ченчелли, член квази-фашистской масонской ложи П2, который изобрел так называемое негласное и неофициальное «Пособие Ченчелли». На его основании, дележ ответственных должностей осуществлялся по политическому признаку, особенно состав кабинета министров.
Сегодня, итальянский парламент одобрит формирование нового правительства под предводительством новоиспеченного премьера Марио Драги, бывшего члена от Италии совета исполнительных директоров Всемирного Банка (1984-1990), бывшего председателя комитета по приватизации в правительстве Италии (1993-2001), бывшего вице-председателя и бывшего исполнительного директора Голдман Сакс Интернейшнл (2002-2005), бывшего главы итальянского (2005-2011) и европейского (2011-2019) Центробанка. В этом мало кто сомневается, поскольку, за исключением неофашистов («Братьев Италии», 4% на итальянских выборах 2018 г., 6% на евро-выборах 2019 г., 16% по свежим опросам), все партии вошли в состав данного формирующегося правительства.
И вот тут самое интересное. Драги обещал создать «технократическое» правительство. Никак нет. Несомненно, 35% министров – действительно технократы, но все остальные – вполне известные политики, некоторые были в двух предыдущих правительствах пятизвездочника Джузеппе Конте, некоторые – в правительствах левоцентристов, некоторые – аж правоцентристов, близкие соратники Берлускони. Картина – следующая:
Партии
Министры
%
% - Технократы
2018
2019
Опросы
Движение Пять Звезд
4
17%
27%
33%
17%
15%
Демократическая Партия
3
13%
20%
19%
23%
20%
Лига
3
13%
20%
17%
34%
23%
Свободные и Равные
1
4%
7%
3%
2%
3%
Живая Италия
1
4%
7%
3%
Вперед Италия
3
13%
20%
14%
9%
8%
Технократы
8
35%
Итого
23
100%
В общем, Ченчелли был дилетантом. Фактически, это продолжение пятизвездных правительств, с правыми (2018-2019) и левоцентристами (2019-2021), ныне практически со всеми, то есть, с уклоном вправо. Однако, среди крупных партий, бросается в глаза диспропорция относительно Пяти Звезд (вдвое больше министров) и Берлусконцев (в два с половиной раза больше). Неужто Драги столь наивен?
Ни в коем случае. Как технократ, он все просчитал. Второе правительство Конте было распущено из-за какой-то трехпроцентной «Живой Италии» бывшего премьера Маттео Ренци. При нынешнем правительстве, очень вероятно, что шантаж любой отдельно взятой партии не будет эффективным, правительство останется в силе.
Мое личное мнение. Драги – человек умный, честный, прагматик. Но банкир. Кому-то больше понравится «банкир, но умный, честный, прагматик». Не суть. Просто лично мне с ним не по пути. У него другие цели, другая философия, другие концепции относительно справедливости, равенства и способов их достижения.
Leggo e sento di proteste comunitarie da Bruxelles contro la chiusura di media indipendenti in Polonia e Ungheria. Di base, sono d’accordo: la chiusura dei media non è mai una bella cosa.
Nei Paesi baltici, membri UE, sono stati oscurati ben 16 televisioni russe via satellite (i primi già nel 2014), e sì che i tre Paesi in questione confinano con la Russia. Personalmente, vivo in Russia e vedo via satellite la RAI. In Italia via satellite si vedono tre-quattro canali russi. Ecco, immaginate il putiferio se l’Italia bloccasse i canali russi o la Russia quelli italiani. La Russia si è rivolta all’OSCE, che ovviamente però tace. Nei media italiani non se ne parla.
In Ucraina, d’imperio con decreto presidenziale, improvvisamente, in una notte, sono state interrotte le trasmissioni di tre canali televisivi. No, non russi: ucraini. Solo che erano di opposizione. Anche su questo, non una riga nei media italiani. E se non se ne parla, vuol dire che non è successo.
In Russia, trasmettono un paio di canali pro-Naval’nyj (uno di questi appartiene proprio a lui e trasmette da Praga), e poi CNN, BBC, Deutsche Welle, Radio Liberty. Figuratevi se lo Stato li bloccasse, che bailamme.
Insomma, la solidarietà per la libertà di parola e di opinione ai media repressi o funziona a tutto campo, oppure non funziona affatto.
Слышал я и читал о протестах Брюсселя против закрытия независимых СМИ в Польше и Венгрии. В принципе, я согласен: ничего хорошего в закрытии СМИ никогда не было и не будет.
В странах Балтии, входящих в ЕС, отключили аж 16 российских спутниковых телеканалов (первые еще в 2014 году), при том, что эти три страны граничат с Россией. Лично я живу в России и смотрю итальянские каналы RAI через тарелку. В Италии по спутнику можно увидеть три-четыре российских канала. Вот представьте себе возню, если бы Италия заблокировала российские каналы или Россия – итальянские. Россия обратилась в ОБСЕ, которая, разумеется, молчит. В итальянских СМИ об этом ни слова.
На Украине по указу президента внезапно за одну ночь были прерваны трансляции трех телеканалов. Нет, не российских: украинских. Вот только это оппозиционные каналы. В итальянских СМИ опять-таки ни строчки. А если об этом не говорят – значит, этого не было.
В России показывает пара каналов, выступающих за Навального (один из них принадлежит именно ему и вещает из Праги), а также CNN, BBC, Deutsche Welle, Radio Liberty. Представьте себе, если бы государство их заблокировало, какая бы поднялась суета.
Короче говоря, солидарность с репрессированными СМИ за свободу слова и мнений либо работает повсеместно, либо совсем не работает.
Вот уже несколько лет Фейсбук не только решил, что я не могу делиться каким-либо контентом из моего блога markbernardini.blogspot.com, но также удалил любой из моих предыдущих материалов, как будто моего блога не существует и никогда не существовало. Официальная причина в том, что это спам-сайт.
Мне 58 лет, я работаю синхронным переводчиком сорок лет, я не в том возрасте и у меня нет ни навыков, ни интереса к рассылке спама. Просто посетите мой блог (двуязычный русский и итальянский), чтобы убедиться, что для Фейсбука – это просто отговорка, врут.
У меня вопрос: не попадает ли это под недавний закон о пресечении цензуры со стороны западных интернет-ресурсов?
А еще у меня есть претензии к Яндекс Эфиру. Обычно, я публикую видеоролики своих переводов и выступлений на таких платформах, как Ютюб, Рутюб, Яндекс Дзен и Яндекс Эфир. Именно на этой последней платформе, изначально, мои ролики помечены как «не прошло модерацию». В таких случаях, я жаловался, они извинялись, ссылались на пресловутые несовершенные алгоритмы и восстанавливали мои ролики. Однако, вот несколько вопиющих случаев:
1)Воспоминания моего ныне покойного итальянского отца о том, как Гестапо пытало его отца (моего деда).
Теперь они просто перестали отвечать, а тем временем – вопиющий случай 27 января 2021:
7)Я перевел в синхроне на итальянский язык (это моя работа уже сорок лет) выступление Путина в Давосе, получил высокую оценку от Марии Захаровой и Генконсульства РФ в Генуе. В Яндекс Эфире видео заблокировано, дескать «Intervento di Putin a Davos» это «Заголовок, не соответствующий требованиям». Какое из трех слов (Intervento, то есть выступление, Putin, Davos) не соответствует? Забавно, что видео прошло на ура не только в американском Ютюбе (а уж они точно меня банят при малейшей зацепке), но даже в Яндекс Дзене. Правая рука не ведает, что делает левая?
Создается впечатление, что в российской компании Яндекс (зарегистрированной в Нидерландах, чтобы не платить налоги российскому государству) прочно засели «диверсанты».
Последнее время, в Рунете неоднократно звучали призывы от официальных государственных органов (Роскомнадзор и т.д.) переходить на российские альтернативные ресурсы. Лично я – с удовольствием, но пока что мне кажется, что упомянутой альтернативой даже и не пахнет.
Da anni, in ogni trasmissione televisiva politica russa a cui partecipo, continuo a dire che la Russia deve dialogare non solo con l'UE, ma anche con i singoli Paesi che ne fanno parte.
L'altro giorno, al processo Naval'nyj si sono presentati inusualmente i diplomatici di:
Austria
Repubblica Ceca
Germania
Lettonia
Lituania
Norvegia
Olanda
Polonia
Regno Unito
Svezia
Svizzera
USA
e dell'UE come tale.
Sapete cosa vuol dire?
Che non hanno soggiaciuto a questa provocazione i diplomatici di:
Belgio
Bulgaria
Cipro
Croazia
Danimarca
Estonia
Finlandia
Francia
Grecia
Irlanda
Italia (cosa che, ovviamente, mi fa particolarmente piacere)
Lussemburgo
Malta
Portogallo
Romania
Slovacchia
Slovenia
Spagna
Ungheria
Ecco, confido molto che la diplomazia russa ne faccia tesoro.
Пандемия испытывает доллар на прочность: что дальше?
Участники совещания обсудили характер влияния медицинских факторов на изменение курса национальной валюты США, а также сделали прогнозы относительно стоимости доллара в 2021 году.
Intervista con Vittorio Torrembini, presidente di GIM Unimpresa (l'associazione degli imprenditori italiani in Russia) e per 14 anni dirigente locale del Partito Comunista Italiano.
Quando fu annunciata la creazione dello Sputnik V, tutto l'Occidente rimproverò alla Russia di avere saltato i passaggi per i test. Poco tempo dopo, i vari Pfizer, Moderna, Astra Zeneca hanno saltato i test e sono stati acquistati dall'Occidente. Perché? Semplice: sono statunitensi. Ora siamo al ricatto: pagateci di più, dice Big Pharma, altrimenti non vi diamo il vaccino. Finalmente, qualcuno si è ricordato che esiste anche lo Sputnik V.
A fronte di 147 milioni di abitanti (in Italia 60, il rapporto è di uno a due e mezzo), ci sono 3,7 milioni di contagiati (2,5 milioni in Italia), ma 70 mila morti (addirittura 85 mila in Italia). Sul giornaliero, ormai siamo rispettivamente a 21 mila e 500 (13 mila e 500 in Italia). Soprattutto, ogni giorno in Russia ci sono 25 mila guariti (15 mila in Italia). Sto dicendo che quotidianamente, in Russia ci sono stabilmente più guariti che contagiati.
Naturalmente, i media mainstream hanno fatto e fanno a gara e si sbracciano a dire che le statistiche russe non sono affidabili. Ho chiesto più volte di fornire prove di queste affermazioni, non ho mai ricevuto alcuna risposta. Ora si scopre lo scandalo dei dati della Lombardia, col rimpallo di responsabilità.
La domanda sarebbe perché dovrei fidarmi dei dati italiani e non di quelli russi, ma tanto cadrebbe nel vento. Mi limito quindi ad una stigmatizzazione: non c'è alcuna pagliuzza nell'occhio russo, ma certo è che la trave in quello italiano rende inaccettabili i rilievi e le allusioni alla Russia.
Когда было объявлено о создании Спутника V, весь Запад упрекнул Россию в том, что она пропустила этапы тестирования. Спустя некоторое время разные Pfizer, Moderna, Astra Zeneca не прошли испытания и были закуплены Западом. То есть, как это почему? Все просто: они американские. Теперь начался шантаж: платите нам больше, говорит крупная фармацевтика (Big Pharma), иначе мы вам вакцину не поставим. И тут, наконец, кто-то вспомнил, что существует еще и Спутник V.
Учитывая 147 миллионов населения (в Италии 60, соотношение один к двум с половиной), в России 3,7 миллиона инфицированных (2,5 миллиона в Италии), но 70 тысяч погибших (аж 85 тысяч в Италии). Ежедневно сейчас соответственно 21 тысяча зараженных и 500 умерших (13 тыс. и 500 в Италии). Более того, каждый день в России выздоравливает 25 тыс. (15 тыс. в Италии). То есть, ежедневно в России излеченных больше, чем инфицированных.
Разумеется, основные средства массовой информации заявляли и заявляют наперегонки, что российская статистика ненадежна. Я неоднократно просил предоставить доказательства эдаких утверждений, но так и не получил ответа. Теперь разразился скандал с данными Ломбардии.
Возникает вопрос, почему я должен доверять итальянским данным, а не российским, но это было бы тщетно. Поэтому я ограничусь следующим: в российском глазу нет соринки, но несомненно, бревно в итальянском смотровом аппарате не выдерживает никакой критики, замечания и намеки на Россию неприемлемы.
Приношу свои извинения тем слушателям, которые присутствовали – разумеется, онлайн – на моей предыдущей лекции, если кое-где я повторяюсь, но тема почти та же самая, это неизбежно.
Сейчас давайте поговорим о некоторых выражениях, появившихся в веках из-за горе-переводчиков, а нам до сих пор за них отдуваться. Также, попробуем вместе поразмыслить о некоторых пословицах и анекдотах, то, что сложнее всего перевести.
Во-первых, когда упомянутые «горе-переводчики» передавали на свой вкус определенные понятия и бросались красивыми никому тогда непонятными словечками. Это началось после так называемого «окна в Европу», прорубленного Петром Первым. А может, во времена путешествий Марко Поло в Азию. Или даже после войны императора Траяна против Парфянского царства и установления римской провинции Месопотамии. Кстати, о Марко Поло. Христофор Колумб, во время поиска Индии, взял с собой « Il Milione » (которую почему-то перевели как «Книга чудес света», «Путешествия Марко Поло», «Книга о разнообразии мира» и «Книга Марко Поло») и сделал собственноручно около семидесяти пометок на полях.
Итак. За последние годы, в новостных заголовках часто встречается, к примеру, «МИД РФ оценил заявления такого-то премьер-министра». Нет. Лавров или Захарова вовсе не оценили, а прокомментировали. Оценить – это установить степень чего-либо, причем обычно положительным образом. Ни в коем случае не переводите это, как hanno apprezzato, hanno stimato, уж в крайнем случае hanno valutato, но лучше всего hanno commentato, hanno reagito.
Или «мы не вписываемся в регламент», тут regolamento, то бишь свод правил, от латинского regularis, вообще не причем, хотя любой словарь подскажет вам именно данное значение. Все зависит от контекста. В нашем случае, это предварительно озвученное ограничение времени выступления или обсуждения на конференциях, трибунах, заседаниях, собраниях. Аналогично, «урегулировать конфликт» это не « regolamentare un conflitto», а «appianare».
Недавно, была интересная дискуссия в соцсетях по поводу происхождения выражения «да будет земля пухом». Тут, к счастью, все ясно: sit tibi terra levis, che la terra ti sia lieve, что довольно близко к христианскому RIP, requiescat in pace, riposa in pace, «покойся с миром».
А вот как насчет известного фильма «Ирония судьбы, или с легким паром»? На итальянский перевели как «Ironia della sorte, o buona sauna». Не знаю, лично я перевел бы как «che il vapore ti sia lieve», и загробная жизнь тут никак не причем.
Ну, и самое банальное, газета – журнал, giornale – rivista. Ведь понятно, что giornale происходит от giorno, а журнал – от французского journée, ежедневник не может быть еженедельником или ежемесячником. Опять спасибо горе-переводчикам. Кстати, rivista происходит от rivedere (пересмотреть, вновь увидеть); как периодическое издание, слово смоделировано на французском revue, которое в свою очередь является адаптацией английского review.
В медицине, существует радикулит, от латинского radicula, корешок. А по-итальянски – просто mal di schiena. Термины radicolite и radicolopatia – лишь для особо компетентных.
Гайморит – это лишь особая форма синусита, по-итальянски sinusite, производное от латинского sinus, «пазуха», и суффикса –itis, а гайморит в русский язык вошел от гайморовых пазух, позднелатинских sinus Highmori, от английского хирурга Nathaniel Highmore XVII века.
Разумеется, инсульт – это не оскорбление, не insulto, а ictus, по латыни – удар.
И наконец, когда я слышу «Ламборджини», я аж за сердце хватаюсь. Разумеется, никому из присутствующих я не стану объяснять, считаю это ниже моего и Вашего достоинства.
Лет пятнадцать тому назад, в Римини, был один из первых телемостов, всего лишь с Болоньей. А речь шла о хирургической операции вживую, конкретно вставка зубных протезов, кровища везде, девочек из английской кабины чуть не вырвало. В какой-то момент, стоматолог обращается к медсестре, и говорит: senti, succhia un po’ qui, che non si vede un cazzo! Вторую часть я, естественно, пропустил, но на первую я все же среагировал мгновенно и машинально: «будь добра, отсоси-ка» и добавил от себя «кровь». По понимающим и сочувствующим хихиканьям, мгновенно стало понятно, кто у нас в зале сидел из русскоговорящей аудитории. Слова, как говорится, из песни не выкинешь, грубость лежит не на мне, а на стоматологе, я еще слишком мягко его перевел.
Ни пуха, ни пера. Выражение возникло в среде охотников и было основано на суеверном представлении о том, что при прямом пожелании (и пуха, и пера) результаты охоты можно «сглазить». Перо в языке охотников означает «птица», «пух» — звери. В ответ, чтобы тоже не «сглазить», звучало теперь уже традиционное: «К чёрту!». Как это перевести на итальянский? Есть два варианта.
Первый, «in bocca al lupo» и ответный «crepi». Поговорка родилась на языке охотников как приветственная фраза «удачи», адресованная антифразами (т.е. имеющими значение, противоположное буквальному) самим охотникам и, в более широком смысле, тем, кто готовится встретить рискованный или сложный тест. А вот ответ «Да подохнет волк» возник как расширение от других выражений, аналогичным образом построенных с глаголом «crepare», в котором языку приписывается магическая сила отражать неудачу или предотвращать плохие предзнаменования, такие как, например, «crepi l’avarizia», «да сдохнет скупость», то есть, по смыслу, «гулять так гулять» и « crepi l’astrologo », «да сдохнет астролог». Думаю, тут ничего объяснять не надо.
В итальянском языке есть много идиоматических фраз, которые не имеют буквального значения, но должны пониматься суеверно как доброе знамение. Первый вариант я уже пояснил, о втором поговорим чуть попозже.
С этими двумя вариантами связано несколько легенд и историй, даже если нет широко распространенной официальной версии. В общем, поскольку это благоприятные и суеверные фразы, вероятнее всего они предсказывают хорошее предзнаменование некоего противоположного тому, что хотелось бы, в некотором роде изгоняя это, и поэтому обычно произносятся эти две варианта, используя в качестве ответа некоторые клише.
На протяжении веков идиомы, связанные с животными, начали распространяться, в том числе потому, что, по мнению многих, просто желание успеха предприятия было плохим, в то же время связывая событие с опасным фактом, например, встречей с волком, суеверно было лучше.
Выражение почти наверняка прижилось в сельском мире, связанном с деревней и защитой от диких животных, в частности волков, которые угрожали животноводству.
Охотники, отправлявшиеся в свои охотничьи экспедиции, должны были обладать большим мужеством, чтобы убить этих свирепых животных, и желание, чтобы они подобрались достаточно близко, чтобы убить волка, казалось хорошим предзнаменованием. В конце концов, в традициях популярных сказок, вспомните Красную Шапочку, волк всегда ассоциировался с отрицательной идеей опасности.
Напротив, в Древнем Риме, это выражение не имело такого значения еще и потому, что волк всегда был связан с историей основания столицы, с легендой о Ромуле и Реме. Близнецов спасла волчица, которая отвела их в свое логово и вскормила.
Испокон веков известна сильная материнская связь самок волков со своими детенышами, которых они защищают и постоянно перемещают в более безопасные норы, используя свою пасть для транспортировки. Таким образом, пожелание удачи также имеет положительное значение как чувство защиты и безопасности. Поскольку на самом деле официальной версии нет, люди никогда не знают, как ответить, в положительном ключе, пожелав волку долгой жизни, или в отрицательном, смерти.
Я вам говорил про второй вариант. Он более неприличный, но вполне распространенный, и это много говорит нам о разнице менталитетов между нашими двумя языками и народами. Дело в том, как вы, наверное, знаете, что в Италии ненормативная лексика используется гораздо чаще, чем в России, и поэтому в итоге она звучит гораздо менее непристойной.
Итак, «in culo alla balena», дословно – «в задницу киту», и ответный «speriamo che non caghi», «авось, не будет испражняться». Нет вы не думайте, это я не ради красного словца, и не чтобы похулиганить, я вообще не сторонник.
Однако, сие выражение имеет более определенное происхождение и восходит к истории, рассказанной в Библии, в Ветхом Завете. Говорят, что пророк Иона сумел спастись от сильного шторма на море, найдя убежище в чреве кита. Он провел три дня в его чреве, а затем, молясь богу, был спасен. Идея, связанная с этим выражением, заключается в защите от опасности и желанием остаться в безопасности, пока опасность не минует. В общем, изредка, вы все же можете столкнуться с необходимостью перевести данное понятие. Если с итальянского на русский – никаких проблем, а вот в обратном направлении – советую ограничиться волчьей пословицей.
Еще одно идиоматическое, но вполне пристойное, выражение – глагол «недоперепить». Согласен: вряд ли столкнетесь, но будьте начеку. Это из области тех понятий, которые можно лишь объяснить, никак не перевести. Non avere bevuto abbastanza da avere bevuto troppo, «не выпить достаточно, чтобы выпить слишком много». И уже не смешно. Как, впрочем, во многих пословицах и анекдотах, настоящий бич всех переводчиков.
А еще есть такие слова, которые, по незнанию или злому умыслу, обретают совсем иной оттенок, порой даже смысл, в политическом контексте. Например, итальянцы говорят confronto, а русские переводят как конфронтация. Никак нет! Confronto (в более широком смысле – сопоставление), это обсуждение, тогда как конфронтация, то есть противостояние, это scontro, то есть столкновение, спор, порой перебранка.
И последний пример, из моей личной практики. Я какое-то время проработал в итальянской редакции государственного радио «Голос России». Как раз тогда Крым, путем референдума, воссоединился с Россией. Кому-то это может не нравится, но факт остается фактом, то было именно воссоединение, то есть возвращение после «подарка» Хрущева Украине в 1954 году. Поэтому, мы это переводили именно как riunificazione, ricongiungimento, иногда adesione, и именно так мы об этом говорили в эфире. Тогда совсем недавно была создана параллельная и отдельная так называемая интернет-редакция, а вот они везде писали annessione, «аннексия». Удивленные, удрученные, взволнованные слушатели массово писали нам, спрашивая, кому верить.
Давайте объяснимся, чисто лингвистически, ибо здесь нас интересует именно данный не политический аспект. Adesione, присоединение, это когда нечто меньшее просится в состав чего-то большего. Например, Черногория в Европейский Союз. Ну, или Узбекистан в Евразийский экономический союз. Слово annessione это до точности наоборот, когда нечто большее захватывает – обычно с оружием в руках – нечто меньшее. Звучит грозно, первым делом приходит в голову гитлеровская anschluß, когда нацисты аннексировали Австрию. В итоге, радио закрыли, а интернет-редакцию оставили, и теперь это италоязычный портал агентства Спутник. Вот вам и вся политика.
Не хочу вас более грузить этими разборками, в заключение, если есть желание, могу вам показать несколько отрывков из своих переводов, или же сразу перейти к формату «вопросы-ответы», если, конечно, вопросы есть.
Совсем недавно, пять лет тому назад, все выглядело следующим образом (первые 1:15):
Разумеется, на телевидении есть свои сроки (первые 0:40):
Или, в итальянском варианте (первые 1:00):
Последняя запись относится к тому периоду, когда я, кроме моей основной работы, был диктором на «Голосе России». Оттуда вещал сам Тольятти в 1943 году.
Еще раз благодарю организаторов и большое спасибо аудитории за внимание, благосклонность к моей скромной персоне, терпение и понимание.
Первым делом, спасибо организаторам за возможность поделиться моими размышлениями. Обычно ко мне обращаются, как к политологу, эксперту политических тонкостей России и Италии, мало кого интересуют особенности переводческого ремесла, а я его очень люблю и фактически занимаюсь им всю свою сознательную, или, по крайней мере, взрослую жизнь, это более сорока лет.
Приношу свои извинения тем слушателям, которые присутствовали – разумеется, онлайн – на моей предыдущей лекции в июне прошлого года, если кое-где я повторяюсь, но тема почти та же самая, это неизбежно.
Сегодня, главной задачей я поставил себе доказать, что меняются технические средства, но проблемы остаются неизменными. Давайте сперва обозначим те вопросы, с которыми стандартно сталкиваются синхронисты в процессе своей повседневной работы. Для этого я частично использую ряд личных обобщающих примеров.
Переводить я начал – письменно и в последовательном режиме – в 1979-м, а синхронить – в 1986 году. Первые годы синхрона совпали с перестройкой, в русский (да и в западные) языки постоянно вводились неологизмы, некоторые из них с опаской переводились на собственный вкус (гласность, по-итальянски trasparenza, то есть прозрачность), а некоторые – транскрибировались (perestrojka, glasnost’). Это уже многое говорит об отсутствии определенных понятий в родном языке, хотя до Горбачева они отсутствовали в исходном русском языке. То есть, слова существовали, но не использовались.
Все изменилось во время августовского путча 1991 года. Я тогда жил в Милане, и было мне всего лишь 29 лет. С утра мне позвонили из Рима (а это 600 км), с третьего канала государственного телевидения, попросили срочно приехать для перевода всего того, что показывал первый советский телеканал, дня на три. Я даже не стал уточнять условия и гонорар, это был судьбоносный момент, да и родственников в Москве у меня было предостаточно. Условия оказались на пределе: проторчал я там три недели, в гордом одиночестве (август для итальянцев – святое время поголовных отпусков), первые шестьдесят часов не выходил из кабины, там же и спал, во время трансляции «Лебединого озера» мне приносили бутерброды, дальше по 14 часов в день.
Единственным западным европейским каналом, который передал в прямом эфире, когда Горбачева вызволили из плена из Фороса, оказался РАИ 3, потому что только у них в полтретьего ночи оказался спящий синхронист в кабине, Ваш слуга покорный.
Четыре месяца спустя, во время распада СССР, я был в Москве, а на итальянском телевидении синхронил мой отец, выпускник филфака МГУ:
Ну, этот последний эпизод просто к слову. Тем временем, в Италии набирал обороты грядущий политический скандал, вошедший в историю как судебный процесс «чистые руки», вследствие которого были распущены почти все правящие партии. У всех тогда, даже в новой России, был на слуху судья Антонио Ди Пьетро (на самом деле, официально он был государственным обвинителем, pubblico ministero, но не в этом суть), с которым десяток лет спустя мне довелось работать в Казахстане, Узбекистане и прочих бывших советских республиках, когда он стал евродепутатом. И вот, самозваная итальянская «радикальная транснациональная партия» проводит свой съезд в Софии. Все итальянские выступающие обсуждают именно Италию, хотя для гостей из восточной Европы это не является самой интересной темой. И начинают использовать вот такое словечко: tangentopoli . Поясняю. Tangente, дословно, это – касательная, тангенс, но также взятка. А - poli – от греческого πόλις, оттуда Napoli (Неаполь), Costantinopoli (Константинополь), Leopoli (Львов) и т.д. Вот теперь подумайте, как перевести такой неологизм, да еще и в синхронном режиме. У меня сработал адреналин, и конечно немаловажен тот факт, что я билингва. Получилось «взяткоград». Правильно? Неправильно? По-моему, все предельно ясно. Всем тем, кто в дальнейшем обвинял меня, что я слишком многое на себя взял, я неизменно задавал вопрос: а как бы Вы перевели? До сих пор жду ответа. Последнее время, такой мой перевод появился в каких-то словарях, но без моего ведома, и, во всяком случае, не помню в каких.
А вот более «свежий» пример. В начале нулевых, на международном форуме в Ярославле, известный тогда руководитель одной госкорпорации, поверьте, из высшего эшелона, который привык, что его переводят, и который поэтому никогда не позволял себе идиоматических выражений или непереводимых игр слов, в смысле, что он всегда выступал не «для галочки», а чтобы его услышали, вдруг бухнул: «хрен редьки не слаще». Синхрон, времени на размышления, как известно, нет, он тем временем может сказать еще с десяток предложений. Все остальные шесть языковых кабин дружно и скромно замолчали, а у меня – все тот же адреналин. Без него, не появилась бы в голове даже не итальянская, а тосканская пословица: se non è zuppa, è pan bagnato . Дословно, не суп – так тюря. Дальше все выглядело комично: итальянцы с пониманием и улыбаясь кивали выступающему, все остальные иностранные гости удивленно смотрели то на него, то на итальянцев, то на своих хранивших молчание переводчиков в кабине. Итальянцы с удивлением стали смотреть на прочих иностранцев, мол, что непонятного? Выступающий тоже на них смотрел с удивлением: в чем дело? В конце концов, все коллеги из кабин стали смотреть на меня через стекло: что ты там вякнул?
Все последние примеры доказывают, что это может происходить – и происходит – как в традиционной, так и в «удаленной» кабине, нет никакой разницы. Итак, вернемся к главной теме. Давайте сравним некоторые типичные проблемы, с которыми мы испокон веков сталкивались.
Докладчик произносит первые две-три фразы на местном языке, как дань уважения, далее переходит на свой родной. Опытные переводчики умело переключают каналы в течение доли секунды. Но если они недостаточно опытные, или запаздывают, то таким образом они подводят своих коллег, которые переводят не с местного оригинала, а с Вашего перевода, и тут тем более скорость решает всё. Например, конференция проходит в Италии, а «веикулярным» языком, как известно, всегда принято считать местный, в данном примере – итальянский. Русский выступающий произносит по-итальянски “ Signore e signori, è per me un grande onore …”, «Дамы и господа, для меня большая честь…» и далее по-русски «…так все же позвольте мне перейти на мой родной язык». Коллеги мигом должны перейти с зала на пилота (реле), если я, конечно, раньше них тоже перешел с направления IT -> RU на RU -> IT, чтобы уже с моего итальянского они могли перевести на английский, французский, китайский, и т.д. Все бы ничего, но в сегодняшнем удаленном режиме этим управляем не мы, а режиссеры. За последние три квартала, с этим у меня два раза были накладки, не по моей вине. Но крайним, в итоге, все равно незаслуженно является переводчик.
А вот еще. 1997 год, Сицилия, симпозиум Совета Европы. Слово – немецкому гражданскому защитнику. Реле переходит немецкой кабине. Это значит, что теперь наши немецкие коллеги будут переводить не с итальянского на немецкий, а наоборот, итальянцы в зале будут слушать не докладчика, а переводчика, то же самое сделаем мы: будем слушать нашего товарища и переводить его соответственно на английский, испанский, русский и французский. Поэтому, роль ведущего реле – особо ответственная. Необходимо переводить быстро и четко, почти предупреждая докладчика, иначе подведешь товарищей: докладчик закончил, поблагодарил, ему поаплодировали, он спустился, а вы еще не закончили переводить чужой перевод. В общем, в левый наушник поступает пунктуальный перевод с немецкого на итальянский, а в правый… немецкий голос оратора. Будь это любой из прочих языков данного конкретного совещания – вырубил бы реле и перевел бы с оригинала. Ан нет, именно с немецкого я – никак… Нет, конечно, любой образованный носитель русского языка знает не менее двух десятков слов на языке Гёте: eins, zwei, drei, vier, fünf, бухгалтер, бюстгальтер, хенде хох, Гитлер капут… Согласитесь, этого недостаточно. Итак, все примолкли, слесарь по звуку где-то безуспешно ковыряется, я продолжаю строчить сам не знаю что, дико ворочая разъяренными глазами и пыхтя сигаретой (к счастью, мой напарник тоже был курящий, а тогда в кабинах еще курили, иногда даже стояли пепельницы), и тут… на меня обрушилась кабина. Полетели какие-то доски, щепки, мой толстый словарь, разбилась стеклянная бутылка минералки (пластмассовых еще не изобрели), самодельная пепельница из пластмассового стакана с водой и бычками, консоль наушников и микрофона, а за ней – лампочка, лопнула прямо промеж ног и закоротила всю систему. А я – стою среди этого всякого хлама и продолжаю невозмутимо переводить. Задние ряды, услышав всю эту кутерьму, обернулись и зааплодировали. Конференцию прервали. Да, согласен, такого на удаленке произойти не может. Зато по вашей клавиатуре может пройти домашняя кошка. Или могут зайти и промелькнуть малолетние дети. Грозить им предварительно наказаниями совсем неэффективно, знаю по собственному опыту.
Совсем недавно, пять лет тому назад, все выглядело следующим образом (первые 1:15):
Разумеется, на телевидении есть свои сроки (первые 0:40):
Или, в итальянском варианте (первые 1:00):
Последняя запись относится к тому периоду, когда я, кроме моей основной работы, был диктором в итальянской редакции государственного радио «Голос России». Оттуда вещал сам Тольятти в 1943 году. Ну, а я читал вечерний выпуск новостей на итальянском языке. Очень жаль, что семь лет тому назад кому-то пришло в голову закрыть радио. Мне это очень нравилось.
Думаю, я Вам достаточно надоел своими роликами. Теперь давайте подумаем о консолях. Как известно, их существует уйма, самых разнообразных производителей, будь то Сименс, Бош, да сколько угодно. Переводчик должен знать, как ими пользоваться, это тоже его добавленная стоимость. Что теперь? Необходимо знать, как пользоваться разнообразными платформами: Zoom, TrueConf, Life Size, Duo, Discord, Teams, разумеется старый и привычный Skype. Да и еще с десяток. Все похожие, и все разные. Как и консоли. С другой стороны, в письменных переводах мы все пользовались печатными машинками, потом мы научились пользоваться компьютерами, сперва в ДОСе, потом в Виндовсе, множество разных программ и пакетов, В ДОСе были Framework и Wordstar, потом в Виндовсе первые выпуски Ворда, скоро их заменил полный пакет Офиса, появились таблицы, слайды, базы данных. Все сложнее, но принцип все тот же. Так и в синхроне. Не стоит забывать, что это сравнительно новая профессия, в историческом измерении, синхронить начали во время Нюрнбергского процесса, в 1945-1946 гг., раньше были толмачи.
Еще позволю себе маленькое отступление относительно письменных переводов, ведь все равно любой из нас с этого и начинал, что тогда, что сегодня. Тариф всегда подразумевал стандартную страницу, то есть лист А4, на котором расположено полторы тысячи знаков, включая пробелы. Почему полторы тысячи? На каждой строке в среднем располагалось по 60 знаков, междустрочье стояло на отметке 3, получалось 25 строк. 25 на 60, итого 1.500. С тех пор, как появились компьютеры, кегль – то бишь шрифт – можно установить хоть на восьмерку, хоть на 40. Поэтому, полторы тысячи остались только как единица измерения. Недобросовестные переводческие бюро пытаются Вас убедить, что традиционно пробелы не оплачиваются, дескать Вы их не переводите. Это ложь, поверьте моему опыту. А еще Вам говорят, что расчет страницы – не 1.500, а 1.800 знаков. Это вообще бессовестно. Журналисты писали свои статьи на более узких и более длинных листах, в трех экземплярах с двумя чередующимися копирками. Вот у них, действительно помещалось 1.800 знаков. Мы не журналисты. Последнее десятилетие из Америки – как всегда – пришла мода на программу Trados и ей похожие. Один раз слово перевел, второй раз – не в счет. Полный абсурд: в конце концов, создав такую своеобразную базу данных, переводить будет больше нечего. А куда денется знание языка, чуткость переводчика, использовать тот или иной синоним, красота текста?
Вы попробуйте таким образом перевести не то что стихи Пушкина, но даже прозу Булгакова, например, «Мастера и Маргариту». Возьмите любую главу и проверните ее через Гугл переводчика. Потом расскажите о результатах, в порядке анекдота. А далее, если Вы мазохисты, проверните этот итальянский перевод обратно на русский язык. Ужас, кошмар. «Если бы наутро Степе Лиходееву сказали: «Степа! Вас расстреляют, если вы сейчас не встанете!» - ответил Степа томным, еле слышным голосом: «Стреляй, делай со мной что хочешь, а я не встану». Или: «Эй, леди! Вы, конечно, не понимаете». Ничего не напоминает? Полностью теряется невежество люмпен-пролетариата столетней давности, кроющееся в употреблении таких изысканных слов, как «мадам» и «натурально».
Как было сказано, платформы все разные и все похожие. У каждой своя специфика и своя целенаправленность. Некоторые заявляют себя специализированными на синхронном переводе, другие на симпозиумах, третьи на учебе. Практически все дают дополнительные услуги, включая повышенное количество участников, за отдельную плату, что, в принципе, логично. Не берусь судить, именно в настоящее время мы являемся свидетелями беспощадной конкуренции, посмотрим, кто победит, и что мы от этого выиграем. С другой стороны, нам, как переводчикам, это не столь важно, это больше головная боль для организаторов и переводческих бюро. Много вопросов – пока что – к совместимости разных платформ, в смысле, насколько они «беседуют» между собой. Я имею ввиду, что у одного переводчика может быть одна программа, у напарника – вторая, у докладчика – третья, а у организаторов – четвертая. Лично я за последние месяцы стараюсь скачивать всевозможные платформы, по мере того как меня об этом просят заказчики, но их еще необходимо освоить, как правило одного раза недостаточно.
Кроме того, не следует забывать, что подавляющее большинство платформ принадлежат американцам. Discord, которая почему-то столь популярна в российских школах, это чисто американская компания; то же самое относится к Teams, принадлежит Майкрософту; Duo принадлежит Google ; Lifesize расположена в Техасе; Sky pe давно уже не финская, принадлежит Майкрософту; TrueConf – российская, но зарубежная поддержка расположена в Канаде; наконец, Zoom, вопреки расхожему мнению, никакая не российская, расположена в Калифорнии. Яндекс Телемост пока не тянет, по разнообразию функций. Кстати, Яндекс сама позиционирует себя, как транснациональная компания, штаб-квартира в Москве, но регистрация в Нидерландах.
Последние несколько лет ведутся постоянные разговоры об отключении России от всемирной паутины, от банковской системы SWIFT, от кредитных карточек VISA, от среды Android (а это опять-таки Google). Практически весь российский госаппарат, включая большинство (к счастью, не всех) силовиков и оборонки, сидит на Windows, в крайнем случае Macintosh. Что будет, если угрозы США приведут в исполнение? Ведь это делается в одночасье, рубильник находится у них и им принадлежит, как было упомянуто. Необходимо срочно разрабатывать собственные операционные системы, приложения и, что касается нас, переводчиков, отечественные платформы. Об этом говорят уже много лет, если не десятилетий, иногда даже выделяются денежные средства, но пока что никаких результатов я не наблюдаю. Однако, я отвлекся.
Еще один интересный момент. В евросоюзных структурах переводчики, мягко говоря, избалованы, они должны получить письменный доклад не менее чем за три дня до выступления, в противном случае они отказываются переводить. У итальянцев и у россиян, ввиду общей безалаберности, все выглядит иначе, большинство докладчиков ревностно придерживает при себе собственный текст, хотя он у них есть, как будто они поделятся какими-то государственными тайнами, даже если речь идет о пустяках. Ну, родственные души, потому итальянцы и россияне традиционно и испокон веков любили и любят друг друга. Однако, в сегодняшних условиях, когда из-за неадекватной связи мы слышим два слова через одно, и остальное приходится додумывать, молясь не сболтнуть что-то не то, письменные доклады были бы решающей помощью, если, конечно, докладчику важно не просто «отметиться», а эффективно донести информацию до аудитории. Я понимаю, что это борьба с ветряными мельницами, что все равно этого не будет, но стоит все равно обозначить данное положение.
А что у нас с тарифами? Тут все очень туманно. Во-первых, самый дешевый язык – английский, но работы – сколько душе угодно. Чем реже язык, тем реже работаешь, зато тем он дороже. Кроме того, критерий популярности языка меняется от страны к стране и от континента к континенту. Представьте себе испанский язык в Бразилии и в Китае. Далее, на Западе принято – или, по крайней мере, так было до пандемии – оплачивать полный рабочий день, даже если Вас вызвали на час. В России, напротив, многие работодатели пытаются навязать почасовой тариф. На это я всегда отвечал, что я не девушка с пониженной планкой социальной ответственности. Думаю, что я нашел для себя разумный компромисс, установив ставку за день и за половину дня. Но это тоже не все так однозначно: много лет курс валюты практически не менялся, а потом стал прыгать, главным образом не в пользу рубля. Но помню, как мне предлагали какие-то копейки за синхрон во Владивостоке, дескать, там работы на час. А долететь, привыкнуть к местному времени, вернуться? Я уж не говорю про гостиницу и питание. В общем, тут я никому не советник, могу лишь порекомендовать ни в коем случае не заниматься демпингом: коллеги узнают – никто с Вами больше работать не станет. И правильно. Репутация дороже, и она состоит не только из переводческого мастерства. Да и вообще, чисто по-человечески, каноны добропорядочности никто еще не отменял. И все же, возвращаясь к вопросу времени, вот одно из различий: мой полудневной тариф учитывал, в Москве, что в среднем мне добираться час туда и час обратно, где бы я в городе не работал. Сейчас, сидя дома, наверное, стоит пересмотреть такой подход, остается чистый перевод.
Вернемся к трудностям перевода до и после коронавируса. Уверен, все рано или поздно сталкивались с таким явлением. Человек выступает сидя в президиуме, далее передает слово следующему докладчику, но свой микрофон не выключает, и начинает болтать со своим соседом о чем-то своем, о девичьем. В итоге, он мешает аудитории и – главное – переводчикам. Что ж, в удаленном режиме происходит ровно то же самое, ибо в обоих режимах не Вы управляете чужими микрофонами. Но тут весь процесс усложняется качеством и скоростью передачи данных, у кого-то 100 Mbit/sec, у кого-то 200, 500, а на хваленом Западе – 50, или даже 20. Немаловажно, для стабильности связи и чистоты речи, располагает ли докладчик проводным интернетом (я имею ввиду кабель этернет), или только WiFi. И чем более высок уровень докладчика, тем более он ненавидит наушники с микрофоном, то есть то, что для нас является обычным профессиональным инструментом. Пока он вещает на слишком большом расстоянии от своего компьютера, создавая эффект эха, люди приходят к нему, хлопают дверью, болтают, думая, что, если их не видно, значит и не слышно. Вопрос дисциплины и самовоспитания.
Относительно предварительных сроков. Тут опять принцип не меняется: вы приходите в кабину за полчаса, а то и раньше, в том числе чтобы проверить связь. Теперь за полчаса до начала вы подключаетесь, с той же целью. Но сидите дома и пьете кофе.
Я хочу сказать, что при всех нюансах, принципы и трудности нашей профессии остаются почти нетронутыми. Вопрос лишь в том, что будет дальше? Когда кончится пандемия? Да и кончится ли она вообще когда-нибудь? Предположительно да. Но тем временем, и мы, и работодатели, и агентства, и организаторы, все мы уже настолько привыкнем к новым средствам и платформам, что полностью обратно мы уже не вернемся, вернемся лишь частично, ради человеческого контакта. Люди моего поколения помнят какой была научно-техническая революция, когда после перфоленты телекса и телетайпа мы стали использовать факс, тем самым стало возможным пересылать чертежи. Никто даже не мечтал о компьютерах. А именно в компьютерах данные мы хранили сперва на аудиокассетах, потом на огромных дисках в 8 дюймов, потом 5 с четвертью, 3 с половиной, и все было совсем недавно, сейчас мы всё храним на полутора сантиметровых флэшках, либо в облаке, на серверах, о физическом расположении которых мы сами толком ничего не знаем. Но это уже совсем другая тема. Хотя понятно, что отечественных облаков очень мало, а большинство расположено в Соединенных Штатах.
В завершение, вернемся к переводческой профессии. Специфика романских языков: как правило, перечисление прилагательных следует за существительным. Un portacenere (мужской род) freddo, pulito, rotondo, di vetro. Мы пропускаем слово «пепельница» (женский род) и говорим: холодная, чистая, круглая, стеклянная… Докладчик закончил перечислять достоинства своей пепельницы, и мы добавляем: «пепельница». А вот теперь обратите внимание на обратный вариант. Докладчик: «холодная, чистая, круглая, стеклянная…», а мы все еще не знаем, о чем идет речь. Разве что по контексту, но бывает, можно просчитаться и ошибиться. Тут однозначного выхода из положения нет, приходится рисковать. Можно было бы помолчать до тех пор, пока докладчик, наконец, не скажет «пепельница», но Вы уверены, в синхроне, что Вы потом запомните или запишете и произнесете все прилагательные? Ведь он, тем временем, перешел к перечислению достоинств им производимых банок.
Кстати, вот еще интересная специфика. Многие коллеги «запаздывают» в переводе на целую фразу, чтобы понять, о чем речь. Не спорю, перевод получается более качественный, но это заставляет переводчика запоминать, а это утомляет, и в конце концов качество от этого все равно сходит на «нет». Кроме того, именно такой «квази-синхрон» приводит к упомянутым в начале явлениям, таким, как передача слова следующему докладчику, когда Вы еще не закончили, и уж тем более не закончили Ваши коллеги, переводящие с Вашего перевода. Понимаю: мне легко говорить, я перевожу преимущественно между итальянским и русским языками, то есть с родного на родной, и все же.
Другая тема, о которой тоже стоит поговорить, это те слова, которые произносятся одинаково, а означают совсем другое (к примеру, регламент, оценить, аннексия, конфронтация, журнал и т.д.), но это будет предметом нашего мастер-класса. А пока что у меня все, буду рад ответить Вам на любые вопросы, если, конечно, такие есть. Еще раз благодарю организаторов и большое спасибо аудитории за внимание, благосклонность к моей скромной персоне, терпение и понимание.
